Прошлогодний отток инвесторов из розничных ПИФов сделал ретейл крайне непопулярной темой среди управляющих компаний. Поэтому после кризиса многие игроки на российском рынке коллективных инвестиций решили сменить тактику, сделав ставку на сегмент институциональных клиентов. Однако в Deutsche UFG не намерены отказываться от выбранной стратегии. Не исключено, что уже в этом году рынок начнет восстанавливаться, хотя шансы выжить есть далеко не у всех компаний. О ситуации в Deutsche UFG Capital Management и ее планах в интервью «РБК daily» рассказал управляющий партнер компании Флориан ФЕННЕР.

- В последнее время вы мало появляетесь на публике. Это связано с тем, что вы мало бываете в России?

- На самом деле я провожу в Москве большую часть своего времени, просто я много бываю на road-show. Все свое основное время я общаюсь с клиентами, с теми же НПФ, поэтому в лишнем пиаре у меня нет необходимости. Что касается розничных клиентов, то только одних пайщиков ПИФов под управлением компании сейчас более 25 тыс., и я полагаю, они имеют весьма слабое представление, о том, кто, например, управляет акциями или облигациями. Для них важна стабильная команда управляющих, сейлзов, бэк-офиса. Кстати, костяк нашей управленческой команды не менялся с 2003 года.

- Как вы оцениваете сейчас ситуацию на российском рынке коллективных инвестиций? Как скоро, по-вашему, он может восстановиться до докризисного уровня?

- Этот год я бы назвал скорее переходным. Очень много управляющих компаний, по сути, вышли с рынка. И я думаю, что сейчас дело не в том, что какие-то продукты оказались менее востребованными. Проблема в том, что сейчас у инвесторов нет доверия. Розничные инвесторы смотрят на свои портфели, подсчитывая, сколько они потеряли в 2008 году. Здесь уместно вспомнить хорошую пословицу: сначала ты работаешь на репутацию, а потом она на тебя. В прошлом году управляющие, конечно, уже хорошо зарабатывали, но не будем забывать, что до этого была девальвация рубля.

- Как вы оцениваете ситуацию в сегменте институциональных инвесторов? В прошлом году было много исков НПФ к управляющим компаниям…

- Инвесторы, которые раньше от УК имели какие-то гарантии, поняли, что они просто ничего не стоят. И гарантий просто никаких не могло быть, поскольку это противоречит основополагающим принципам работы фондового рынка в общем и деятельности управляющего в частности. Пенсионным фондам давно пора привыкнуть к мысли, что они также берут на себя экономические риски. Никаких гарантий или страхования от таких рисков быть просто не может. Я не понимаю, почему Россия - единственная страна, где вообще говорят на тему, что нужно застраховать пенсионные деньги. Никто в мире не может страховать риски такого объема. Тем более что объем пенсионных средств растет очень быстро. Гораздо важнее, чтобы пенсионные фонды начали вкладывать в длинные стратегии, а не как сегодня, на год-два. В конечном счете «игра вкороткую» идет в ущерб самим клиентам НПФ. Если вы вкладываетесь на двадцать лет, то какая разница, сколько стоят акции «Газпрома», к примеру, 31 декабря 2009 года? Для благополучия будущих пенсионеров гораздо важнее, чтобы их деньги были защищены от инфляции, особенно это важно в России, где уровень инфляции очень высокий. Более того, во всем мире именно длинные пенсионные деньги играют ключевую роль на фондовом рынке.

- Вы давали НПФ какие-то гарантии по доходности?

- Нет. Хотя у компании были споры с некоторыми клиентами, но сейчас все эти проблемы мы урегулировали. Так, с НПФ «Благосостояние» мы решили все спорные моменты. Сейчас у нас нет никаких неисполненных обязательств, и с этой точки зрения наша компания чиста. Я здесь не хотел бы вдаваться в детали, но могу добавить одно: из собственных средств мы клиентам не платили.

- «Благосостояние» остался вашим клиентом?

- Мы решили все спорные моменты с ним и надеемся, что фонд продолжит сотрудничество с нами. Но на сегодняшний день новых договоренностей между нами нет. Мы понимаем, что фонду необходимо время, чтобы определиться с тем, что такое гарантии, что такое сохранность пенсионных средств, поскольку в отличие от инвестиционного бизнеса НПФ мыслят иными категориями.

- Многие управляющие сделали ставку на институционалов и на состоятельных частных клиентов. Вы также считаете, что в ближайшее время о ритейле стоит забыть? Появится ли в этом году спрос инвесторов на розничные продукты?

- Я уверен, что в этом году ритейл будет показывать хороший рост. Ведь для российских инвесторов снова повторяется докризисная ситуация: ставки падают (сейчас уже почти реальная отрицательная ставка), будет продолжаться укрепление рубля. Поэтому инвесторам снова становится выгодно инвестировать в рублевые активы. Конечно, такого роста, который мы наблюдали в 2007 году, ждать, наверное, не стоит, но я думаю, что года через два рынок снова достигнет прежних значений.

- Вы планируете создавать новые продукты для розницы, например отраслевые фонды?

- Наша стратегия не будет меняться. Фондовый рынок в России совсем не развит, поэтому я всегда был против создания секторных фондов. Зачастую в фонде было только несколько акций одного сектора. Получилось, что компании просто начали строить пирамиды: инвесторы покупали одни и те же акции, разгоняя рынок. У нас сейчас пять фондов, инвестирующих в российские активы, и больше нет и не планируется. Я считаю, что инвесторы, которых интересует фондовый рынок, должны вкладывать не в конкретные отрасли или акции, а просто в фондовый рынок.

- А что происходит с вашими офшорными фондами, которые занимаются прямыми инвестициями?

- Это не российские деньги. В них почти все средства принадлежат иностранным инвесторам. У нас сейчас два фонда fixed income и два фонда акций. Конечно, за кризис, как, впрочем, и у многих компаний, их активы сильно снизились. Если на пике в фондах было около 8 млрд долл., то сейчас - 1 млрд. И это реальные цифры, отражающие как вывод средств клиентами, так и падение рынка. Поскольку фонды открытые, то некоторые клиенты выводили средства даже в разгар кризиса. Правда, не все потерпели убытки: те, кто инвестировал достаточно давно, все равно вышли с прибылью. Напомню, что многие фонды, имевшие до кризиса миллиардные активы, были вынуждены вообще закрыться. Нам удалось выстоять, и сейчас мы продолжаем развиваться.

- Будете ли вы развивать сеть продаж?

- Мы оставим и в будущем схему работы с розницей через агентов. Сейчас наши главные агенты по продажам - Сбербанк и Citibank. Недавно у нас появился новый партнер - Barclays Bank. Я думаю, что многие управляющие сделали ошибку, начав открывать офисы на Комсомольском и Ленинском проспектах. Получилось, что деньги просто потратили на кирпич.

- Вы упомянули, что на рынке осталось меньше компаний. Будет ли дальше сокращаться число УК, ведь сейчас также на рынке создаются новые компании? Зачастую их создают менеджеры, вышедшие из крупных инвесткомпаний и банков…

- Скорее всего, в ближайшее время на рынке управляющих компаний будет гораздо меньше, может быть, десять-двадцать, не больше… Точно, что не тысяча. Думаю, что если бы кризис длился на несколько кварталов дольше, то мы бы увидели эту тенденцию. Для того чтобы УК была прибыльной, она должна иметь под управлением активов на несколько десятков миллионов долларов, причем по возможности в высокомаржинальных, доходных для нее продуктах (например, в паевых фондах). Сейчас таких компаний в России немного. Я не думаю, что у большинства новых УК есть какие-то перспективы. Необходим значительный капитал для развития. Я думаю, не все выдержат испытание. Тем более что клиенты, в свою очередь, будут оценивать управляющих по другим критериям: не по наличию и размеру гарантии, а по качеству управления портфелями, стабильности команды, опыту и сервису. Мы видим возврат к созданию in-house asset management companies, многие наши крупные корпоративные клиенты создают «карманные» УК. Мы относимся к этому спокойно: будем доказывать свое мастерство в соревновании с ними.

- У компании были планы привлечь в фонды прямых инвестиций более 400 млн долл. Они поменялись?

- Да, мы заявляли такую сумму, но все это было до кризиса. Сейчас мы планируем сформировать фонд объемом 200 млн долл. Сейчас компания управляет двумя фондами, в одном из них 280 млн, а в другом - 160 млн долл. Первый фонд уже закрыт, и часть активов из него мы уже продали. Например, недавно завершилась сделка по продаже доли UFG в группе компаний «Русский алкоголь».

- Рассматриваете ли вы возможность инвестировать средства фондов прямых инвестиций в проблемные активы?

- Я не исключаю, что какие-то средства будут вкладываться, если речь будет идти о дружественных сделках. Например, если мы видим, что дебиторы пришли к соглашению конвертировать долг в акции, но кредиторы не готовы покупать их. В этом случае, если бизнес нам интересен, то мы в принципе готовы рассмотреть такие варианты.

- А банковские долги?

- Пока таких предложений очень мало. Банкиры не заинтересованы в том, чтобы продавать свои залоги и показывать плохую отчетность. Банки говорят: кредит хороший, а ЦБ им верит. Пока дебитор хоть как-то платит, банки признают кредит качественным. Они просто не готовы реализовать убытки, продавая долги с дисконтом. Поэтому мы просто ждем.

- Правда ли, что у вашего нового партнера Deutsche Bаnk есть опцион на UFG, позволяющий увеличить долю в бизнесе?

- Да, такой опцион у них есть, он составляет 60%. Но у нас также есть опцион на выкуп доли UFG. Будем ли мы или банк реализовывать свое право, зависит от многих факторов: желания, результатов работы… Очень многое будет зависеть от того, как в дальнейшем будет развиваться рынок. Я не имею в виду просто рост фондового рынка. Но вот если правительство решит, что все-таки стране необходим полноценный рынок капитала - не тот спекулятивный, который у нас есть сейчас, - то возможности для УК будут просто огромные. Но пока этого я не наблюдаю.