Финансовая корпорация «Открытие» стала первым инвестором, привлеченным Агентством по страхованию вкладов (АСВ) для спасения проблемного банка - Русского Банка Развития (РБР). На прошлой неделе после начала санации РБР появилась информация, что ВТБ может купить долю в ФК «Открытие». О том, как связаны две эти сделки, почему корпорация купила РБР и как в этой сделке присутствует ВТБ, в интервью газете «Коммерсант» рассказал гендиректор ФК «Открытие» Вадим БЕЛЯЕВ.

- Как начались переговоры по поводу покупки РБР? Вы пришли к руководству АСВ и проинформировали их о своем желании купить банк с определенными параметрами?

- Агентство является клиентом «Открытия» на брокерское обслуживание на протяжении почти трех лет. АСВ размещает часть свободных средств в основном в государственные ценные бумаги. Мы являемся одним из прайм-брокеров агентства. АСВ нас знает хорошо и мониторит наше финансовое состояние. Все эти годы мы предоставляли им свою отчетность, и они знали, как у нас обстоят дела. Руководство АСВ нам сообщило, что есть необходимость в поиске инвесторов для санации банков и, учитывая то, что серьезных проблем у нас не было, предложило нам в этом процессе поучаствовать.

- Когда это было?

- Это было примерно 29 октября.

- Вам позвонил лично гендиректор АСВ Александр Турбанов?

- Нет, у нас есть другие контакты на среднем уровне. Они нам позвонили, сказали, что есть ряд банков, для которых ищут инвесторов, и спросили, не хотим ли мы их рассмотреть.

- И вам предложили широкий ассортимент банков?

- Он был не особо широким. Нам предложили около пяти банков, которые мы стали рассматривать.

- Какие банки, помимо ВЕФКа и РБР, вам предлагали?

- «Северная казна», «Электроника» и еще какой-то небольшой региональный банк. Но мы не одни участвовали в забеге за банками.

- А кто помимо вас там участвовал?

- Я не могу про это говорить.

- Какие условия вам выставляло АСВ и сколько денег вы от них получили?

- Я не имею права раскрывать детали - в договоре есть пункт о неразглашении.

- Но вы изначально знали о том, что АСВ поможет вам с финансированием?

- Естественно. Без этого подобная покупка была бы чрезвычайно рискованной.

- Как проходил процесс рассмотрения банков - ваши специалисты анализировали отчетность и встречались с их руководством?

- Прежде всего нас интересовало, на чем основывается бизнес банка. Некоторое количество российских банков являются по сути финансовыми компаниями, зарабатывающими за счет инвестирования собственного капитала, и как такового банковского бизнеса у них нет. Естественно, что такие банки нас совсем не интересовали. От двух предложений мы отказались сразу, потому что в прессе уже в течение длительного времени была информация о задержках платежей. И мы понимали, что ситуация у них уже очень тяжелая.

- А про РБР разве ничего не было?

- Про РБР одна или две статьи были накануне, поэтому сроки еще позволяли спасти банк. Но мы никогда раньше с РБР не сотрудничали и, по правде говоря, не понимали, что это такое. Поэтому первоначально мы отказались от этого банка, исходя из того, что он слишком большой и сложно устроенный.

- А потом кто-то вас попросил вновь обратить внимание на этот банк?

- Да. Потом инициатива исходила от бывших владельцев банка. Они сами на нас вышли и предложили подробнее изучить банк.

- Почему они сами не стали спасать свой банк?

- Они сделали все, что могли. Но у них много средств было вложено в девелоперские проекты, которые в кризисные времена практически неликвидны. У них есть прекрасные офисные центры и стройплощадки, но их невозможно быстро продать. Никто их сейчас не купит.

- Чем вас в итоге привлек РБР?

- Когда мы внимательно изучили финансовое положение, то поняли, что банк никогда активно не работал на рынке ценных бумаг. Кроме того, в этом банке нас привлекло наличие сети. Мы давно хотели расширять свою сеть и знали, что только через банковскую сеть сможем продавать инвестпродукты. Мы наполним этот банк деньгами и инвестиционными продуктами, и через какое-то время все это начнет работать.

- За четыре дня вы проанализировали все проблемы банка?

- Все решали сроки, потому что чем дольше банк стоит, тем труднее его потом поднимать. Если задержки платежей длятся день-два - это одна ситуация, а если пять-семь, то совсем иная история. На это влияют многие причины - и психологические, и юридические, и чисто физические. Те службы в банках, которые работают с клиентами, имеют порог психологической устойчивости. Когда начинается паника, часть клиентов может повести себя неадекватно. Поэтому счет времени шел если не на часы, то на дни, и очень важна была скорость принятия решения. Нам, наверное, в определенной степени повезло, ведь наступили праздники. Когда банки не работали, у нас было дополнительно два или три дня для анализа ситуации. Мы практически сутками сидели в банке и смотрели, что там происходит, поднимали договоры, разговаривали с акционерами, с менеджментом. Наверное, если бы это были рабочие дни, отток был бы раза в два-три больше.

- После повторного анализа положения банка вы получили ответы на все вопросы о его финансовом состоянии?

- Основной бизнес РБР - это выдача кредитов. Конечно, вопрос в качестве этих кредитов, и в качестве залогов, и в количестве невозвратов. Но это станет ясно только через несколько месяцев углубленного анализа.

- Вы не планируете продавать РБР?

- Нет.

- Как будет происходить интеграция банковского бизнеса РБР и «Открытия»?

- Мы еще не решили.

- Произойдет ли интеграция девелоперского бизнеса «Открытия» и девелоперских проектов акционеров РБР?

- Нет, их девелоперские проекты мы не приобретем. Хотя некоторые из них являются залогами по тому финансированию, которое было предоставлено еще до нас.

- Залоги ведь могут перейти к вам?

- Надеюсь, что этого не произойдет. Наихудший вариант - это когда приходится реализовывать залог. Мы заинтересованы, чтобы они обслуживали и погашали те кредиты, которые у них есть. Забирать у них проекты мы не планируем.

- Почему информация о том, что ВТБ хочет купить долю в корпорации «Открытие», появилась именно после того, как вы начали санировать РБР?

- Эти процессы не связаны. С сентября месяца «Открытие» ведет переговоры с тремя крупными инвесторами о продаже до 33% капитала в виде допэмиссии за 6,5 млрд руб. Мы не можем их называть, но одним из них является ВТБ. Но мы не хотели сейчас раскрывать эту информацию.

- Как тогда она просочилась на рынок? Почему это произошло не в сентябре, не в начале октября, а именно на этой неделе?

- Я затрудняюсь сказать, почему она появилась именно сейчас.

- Но когда вы принимали решение об участии в санации РБР, вы на это рассчитывали?

- Конечно. Мы рассчитывали, что в перспективе сможем закрыть хотя бы часть этой эмиссии. Полагаю, что к концу года общий объем активов корпорации по всем «дочкам» составит порядка 100 млрд руб. Чтобы чувствовать себя комфортно, уровень достаточности капитала должен у нас быть где-то на уровне 10%, то есть примерно $400-500 млн. Заявленные в начале года прогнозы по прибыли точно не оправдаются. Мы рассчитывали на $150 млн. А в итоге удастся заработать $50 млн.

- Это произойдет за счет того, что прибыль за первое полугодие компенсирует убытки за второе?

- Да. Кроме того, на результат также повлияет то, что прибыль от девелоперского проекта Vivaldi Plaza будет ниже, чем планировалось.

- Какая прибыль у корпорации была в первом полугодии?

- Около $80 млн.

- Когда АСВ вело с вами переговоры о санации РБР, они знали, что вы собираетесь продавать долю в компании инвестору и, возможно, им станет ВТБ. Это как-то повлияло на исход и условия сделки?

- Не знаю, но мы предупреждали АСВ о переговорах с потенциальными инвесторами. Может быть, как-то это и повлияло, потому что достаточность капитала - очень важный показатель. В целом в информационной волне вокруг переговоров с ВТБ меня поразило, что вокруг «Открытия» распространялись очень разноплановые слухи и цифры по поводу оценки «Открытия». Почти никто не удосужился проанализировать и понять, что речь идет не о продаже акций существующими акционерами, а о допэмиссии и привлечении нового капитала. Соответственно, исходя из этого, расчет полной стоимости компании должен производиться по-другому.

- Сколько вы сейчас стоите без допэмиссии?

- Текущий капитал $250 млн. Таким образом, если нам удастся реализовать задуманное, можно будет говорить, что мы размещаемся дешевле, чем два капитала. Это в полтора-два раза ниже, чем докризисные оценки. К тому же у нас нет никаких гарантий, что нам удастся провести эту допэмиссию. Мы просто вышли на закрытый рынок к инвесторам и сказали: «Ребята, мы хотим разместить акции по определенной цене». После этого инвестор начинает считать, и не исключено, что он придет к нам и скажет, что по этой цене нас покупать дороговато и неинтересно. Второй вариант - это что он скажет: «По такой цене я не куплю, а со скидкой 20% готов рассматривать». Тогда мячик переместится на нашу сторону, и мы будем думать, что $250 млн мы не получим, а получим, может быть, $200 млн. Поэтому до того, как сделка не закрыта, все расчеты капитализации - это только домыслы. Можно их назвать только нашими «хотелками».

- А как у вас они у вас появились? В сентябре, когда «КИТ Финанс» обанкротился, вы поехали к главе ВТБ-инвест Юрию Соловьеву и сказали: «Мы хотим продать допэмиссию по определенной цене, хотите купить»?

- Не совсем. Но мы понимали, что в кризисной ситуации увеличение капитала резко повышает жизнеспособность компании. Мы смотрели на те сделки, которые произошли в этом секторе. Например, неожиданно произошла продажа доли в «Ренессанс Капитале».

- Новость про ВТБ и «Открытие» тоже пришла неожиданно…

- Да, но «Ренессанс Капитал» сразу заявил о факте сделки, а у нас пока только идут переговоры.

- Вы говорите, что ведете переговоры не только с ВТБ. Тем не менее почему на рынке появилась информация именно о ВТБ?

- Потому что остальные инвесторы международные. Кроме того, в определенном смысле произошло совпадение. Появление ВТБ в виде нашего потенциального акционера в то время, когда мы занимаемся санацией РБР,- это случайное совпадение.

- Эта ситуация выглядит очень странно. ВТБ - это госбанк, которому навязывали покупку проблемных активов - Связь-банка, «КИТ Финанса». Но он от них всячески открещивался. И теперь вдруг именно ВТБ через вас будет косвенно участвовать в покупке проблемного банка РБР…

- Санация банка и опосредованное владение маленькой долей через нас - это разные вещи.

- А чем для ВТБ может быть интересна покупка допэмиссии вашей корпорации?

- У нас есть шанс после кризиса остаться крупнейшим локальным инвестбанком. А это будет огромный рынок. К тому же мы собираемся выходить на IPO.

- У ВТБ уже есть неудачный опыт проведения собственного IPO…

- IPO самого банка проходило, когда в ВТБ не работала еще команда Юрия Соловьева. Во-вторых, наш бизнес для ВТБ понятен, и мы примерно одинаково смотрим на перспективы рынка. Несмотря на то что на фондовом рынке произошла колоссальная встряска, рано или поздно начнется рост. Выходить на IPO надо в начале этого роста. Тогда понятно, зачем компания это делает - она привлекает дополнительные средства, которые позволяют расти быстрее. В результате выиграют те, кто окажется первым к этому готов. Размещаться имеет смысл в тот момент, когда компания является недооцененной, а вовсе не в тот момент, когда она практически достигла своего локального пика развития и акционеры просто хотят по максимуму заработать. Поэтому, например, нам выходить на IPO год назад не было никакого смысла. Корпорация была недокапитализирована, мы недополучали все эти годы часть доходов. Наверное, нам было бы сложно объяснять инвесторам, почему они должны купить именно нас, а не тот же «КИТ Финанс». Сейчас ситуация в корне поменялась, и никому не надо объяснять, почему не надо покупать «КИТ Финанс» - его уже купили. Если же мы пройдем все стадии кризиса, то окажемся в небольшом числе крупных компаний, обладающих необходимым потенциалом для дальнейшего роста. Это основная идея, в которой наше видение и видение Соловьева совпали, и поэтому мы его заинтересовали.

- Какой кредит вы взяли в ВТБ на создание фонда электроэнергетики Otkritie UES Capital Partners?

- Мы не брали кредит. Официально заявляю, что ни сама ФК «Открытие», ни одна из ее дочерних структур в банке ВТБ никаких кредитов никогда не брали.

- А кто брал?

- Брал сам фонд.

- Но фонд ведь аффилирован с «Открытием»?

- Нам принадлежит управляющая компания, которая управляет этим фондом. Но кредит брала не она, а сам фонд, который нам не принадлежит.

- Значит, нельзя говорить, что опосредованно через управляющую компанию вы взяли этот кредит?

- Нет. Ни управляющая компания, ни «Открытие» не несут никаких обязательств по этому кредиту.

- То есть информация о том, что у вас наступил по этому кредиту margin call,- это миф?

- Да, абсолютный миф.

- Кредит еще не возвращен?

- Нет, он длинный.

- И несмотря на то, что активы этого фонда обесценились на 70%, margin calls не наступили?

- Подобные кредиты не предусматривают наступление margin calls. Просто история будет более длинной и менее прибыльной для инвесторов.

- Вообще этот фонд у вас какой-то несчастливый. Сначала Андрей Бабенко им занимался и ушел, потом его стал курировать Бадри Гобечия и также покинул компанию…

- Бадри всегда занимался этим фондом и структурировал его. Но причины его ухода были иные. Еще год назад Бадри стал терять интерес к этому бизнесу. А Андрей и до прихода в «Открытие» не раз менял место работы. После их ухода их долю в компании выкупила сама корпорация.

- Как кризис повлиял на ваш бизнес?

- Бизнес стал менее рентабельным. Наши доходы, например, от брокерского обслуживания и маржинального кредитования уменьшились как минимум в два раза. Очевидно, что по итогам года у нас произойдет падение доходов от управления активами. Хуже, чем ожидалось, будут результаты бизнеса прямых инвестиций.

- Тем не менее вы заявляли, что не испытываете «каких-либо значительных трудностей в своей деятельности». Как надо было вести себя на рынке, чтобы сейчас вы мне могли рассказывать, что у вас все хорошо?

- Я никогда не говорил, что у нас все хорошо в условиях кризиса, но мы не испытываем серьезных финансовых трудностей наподобие неисполнения обязательств или проблем с задержкой платежей. На мой взгляд, одна из причин того, что мы себя сегодня относительно неплохо чувствуем, заключается в том, что мы развивались медленнее некоторых наших конкурентов. Поэтому просто не успели войти в большие и сложные проекты, в которые могли бы. Если бы у нас был еще год растущего рынка, не исключено, что проблем у нас было бы гораздо больше, чем сейчас. Не зарабатывая сверхдоходов, мы были избавлены от ряда рисков. Кроме того, наша клиентская база нарастала медленнее, чем у конкурентов.

- С такими проблемными банками, как Lehman Brothers и «КИТ Финанс», вы сотрудничали?

- Мы осторожно работали на рынке репо. До таких контрагентов, как Lehman Brothers, мы просто не успели дорасти. С «КИТ Финансом» мы сотрудничали, но крупных потерь у нас не было. Возможно, мы потеряли небольшие суммы - около 1-2 млн руб.

- Как вы планируете сокращать издержки? Будете ли сокращать сотрудников или их зарплаты?

- Мы приняли решение с нового года понизить зарплаты старшим управляющим директорам на 20%, управляющим и членам правления на 10%. Мы начали разрабатывать план сокращения издержек, но сейчас его приостановили. Купив РБР, одним ударом мы выросли в три раза - у нас было около тысячи сотрудников, а теперь их три тысячи. Поэтому, естественно, нужны другие взвешенные решения. Мы всегда много денег тратили на развитие инфраструктуры. Например, около полутора лет назад мы купили в компанию в Лондоне и решили поменять там весь менеджмент - привезли своих людей, наняли дорогих сейлзов в Лондоне и Германии, инвестировали очень крупные средства в замену IT-систем и подключение к зарубежным биржам. Наши инвестиции составили несколько миллионов фунтов стерлингов. Было понятно, что если бизнес будет развиваться, затраты окупятся, но не скоро - мы рассчитывали на окупаемость только через три года. Зато теперь обороты в Лондоне у нас удваиваются практически ежемесячно.

- За счет чего они могут удваиваться в период кризиса?

- За счет того, что когда московские биржи закрыты, институциональные инвесторы более активно торгуют в Лондоне. У нас там очень сильные позиции.

- Даже сильнее, чем у «Тройки Диалог» и «Ренессанс Капитала»?

- Да. Потому что мы много инвестировали в инфраструктуру. Мы получили несколько клиентов, на которых даже не рассчитывали. По сути это наши конкуренты, у которых просто нет таких технологий доступа, как у нас. Это привело к неожиданному росту доходов от брокерского бизнеса в Лондоне.

- То есть вы радуетесь, когда в России биржи закрываются, потому что у вас в Лондоне растут обороты?

- Нет, потому что в этом случае у нас снижаются обороты в России. Здесь у нас все равно доходы были больше и клиенты крупнее, и мы недополучаем доходы от брокерского бизнеса.

- Как еще вы будете сокращать издержки? Глава ВТБ Андрей Костин, например, говорит, что у него на столе теперь цветов не будет. В Citibank сотрудников заставляют экономить бумагу и печатать с двух сторон листа…

- Это, с одной стороны, звучит, конечно, смешно. Но, с другой стороны, во всем этом есть определенный здравый смысл. Подобные решения надо принимать индивидуально для каждой корпорации, исходя из ее размеров. Если посчитать, сколько Citibank экономит на бумаге при их гигантских размерах, то может получиться очень существенная сумма. А если, например, мы примем такое решение, то может оказаться, что проблем больше, чем финансового результата. Не знаю, сколько цветов стояло на столе у Костина, но у меня вот уже год два горшка с цветами стоят, и их менять не надо.

Интервью взяла Наиля АСКЕР-ЗАДЕ